К 80-летию начала Второй мировой войны

С приближением годовщины начала Второй мировой войны набирает обороты политически мотивированная пропагандистская кампания. Ее цель – возложить ответственность за эту глобальную катастрофу в равной степени на гитлеровскую Германию и Советский Союз и при этом бросить тень на современную Россию.

Передергиваются факты, искаженно трактуются события прошлого. В первую очередь это относится к советско-германскому договору о ненападении 23 августа 1939 года (пакт Молотова-Риббентропа), который, якобы явился первопричиной войны, дав «зеленый свет» нападению Гитлера на Польшу. Множатся обвинения в адрес «советского империализма», воспользовавшегося случаем, чтобы поделить с нацистами Европу, с экстраполяцией на политику Российской Федерации, которая, дескать, с тех пор не изменилась.

Чтобы эффективно противодействовать подобным «заходам» нужно опираться на конкретные факты и документы, которые характеризуют всю сложность предвоенной ситуации, вскрывают истинные причинно-следственные связи, приведшие мир к трагическому катаклизму.

Целесообразно фокусировать внимание на всем постмюнхенском периоде, с октября 1938 по сентябрь 1939 г., что дает наглядное представление об истинных виновниках войны.

После Мюнхенского соглашения 29-30 сентября 1938 г. в Европе создалась качественно новая ситуация, характеризовавшаяся усилением международной изоляции Советского Союза. В Москве вызывала растущую тревогу перспектива образования объединенного антисоветского фронта (Великобритания и Франция подписали с Гитлером декларации о ненападении 30 сентября и 6 декабря 1938 г.).

Тем не менее и в этих условиях Советское правительство не теряло надежды на формирование системы коллективной безопасности, насущная необходимость которой стала еще более очевидной после ликвидации гитлеровцами Чехословацкого государства в марте 1939 г. СССР категорически осудил агрессивные действия Третьего рейха, отказываясь признать захват Чехословакии и считая своим приоритетом достижение договоренности с Лондоном и Парижем.

Ошибочным является распространенное представление о том, что с начала января 1939 г. велись советско-германские политические переговоры. В действительности имели место возобновленные по инициативе Берлина контакты по линии дипломатических представительство заключении кредитно-торгового соглашения. Советская сторона не выходила за рамки этой тематики и не шла навстречу немцам, когда те предлагали приступить к обсуждению политических вопросов (реально о советско-германских переговорах можно говорить лишь применительно к августу 1939 г.).

Весной-летом 1939 г. особое значение приобретают советско-польские отношения. В Москве исходили из того, что договоренность с Лондоном и Парижем может иметь смысл только при условии подключения к ней Варшавы. Советские представители неоднократно пытались убедить в этом польское правительство (в том числе во время визита в Варшаву заместителя наркома иностранных дел В.П.Потемкина 10 мая), однако безрезультатно. Поляки начинали сознавать, что они станут очередной жертвой агрессии, но верили, что Англия и Франция окажут им поддержку и без Москвы.

Сыграл свою роль не только антисоветский, но и крайне антироссийский настрой правящих кругов Польши, готовых договариваться с любой державой, но только не с Россией. Директива польского Генштаба, принятая в 1937 г., ставила своей конечной целью «уничтожение всякой России».

Оптимальным вариантом для Москвы было сохранение польского государства, отделявшего СССР от Германии и исключавшего прямую германскую агрессию против Советского Союза. Однако недальновидная позиция Варшавы, во многом повлекшая за собой провал трехсторонних переговоров, предопределила развитие событий по известному сценарию.

Трехсторонние англо-франко-советские переговоры продолжались вплоть до второй половины августа 1939 г. Советский проект договоренности предусматривал немедленную военную помощь в случае агрессии, что не устраивало англичан и французов, предпочитавших, чтобы для них «таскала из огня каштаны» Красная армия. Переговоры затягивались бесконечными поправками, надуманными дискуссиями о понятиях «косвенная» и «прямая» агрессия, основаниях предоставления гарантий безопасности и т.д.

Окончательный срыв переговоров был обусловлен следующими причинами:

-польский фактор (отказ Варшавы разрешить проход Красной армии);

-подход западных партнеров к переговорам как к способу оказать давление на Германию, добившись с ней очередного компромисса за счет не только Польши, но и СССР;

-стремление Лондона и Парижа брать на себя минимум обязательств, имея в виду, что войну, в основном, должен вести Советский Союз;

-невысокий уровень делегаций, направленных Великобританией и Францией в Москву в августе 1939 г. для выработки военной конвенции, отсутствие у них должных полномочий;

-тайные англо-германские переговоры, о которых Москва получала подробную информацию по линии разведслужб. Гитлеру предлагалось соглашение за счет Польши, на 22-23 августа был намечен визит в Лондон Геринга.

В начале августа, с учетом сложившейся ситуации, советские руководители согласились начать советско-германские переговоры. Таким образом было положено начало сложной дипломатической комбинации, в которой каждая из сторон преследовала свои интересы. Германия стремилась избежать столкновения с Советским Союзом в связи с намеченным вторжением в Польшу, а для Советского Союза ключевой задачей было не допустить сближения Германии и западных демократий на антисоветской основе и в конечном итоге не оказаться в положении объекта агрессии.

Заключение советско-германского договора о ненападении стало для Советского Союза суровой необходимостью, вынужденным и крайне тяжелым решением. Оно принималось в предельно сжатые сроки, когда в полной мере выявилась безрезультатность трехсторонних переговоров, а возможность сближения Великобритании и Франции с Германией делалась все более реальной. Нужно учитывать и японский фактор – продолжавшиеся боевые действия на Халхин-Голе и в любом случае сохранявшуюся на неопределенное время военную напряженность в отношениях с Токио. Допустить для себя войну на два фронта, на Востоке и Западе, СССР не мог.

Подписанием пакта и секретного протокола советское руководство преследовало следующие цели:

-не допустить втягивания СССР в войну;

-сорвать намечавшуюся англо-германскую сделку («второй Мюнхен»);

-сохранить для себя свободу военно-стратегического и политического маневра;

-не допустить оккупации нацистами всей территории Польши, что существенно ухудшило бы военно-стратегическое положение СССР.

Если Мюнхенское соглашение отдавало на растерзание нацистам целую европейскую страну и ее население, включая евреев, подлежавших поголовному уничтожению, то договор 23 августа выводил из германской сферы влияния обширные области Западной Украины и Белоруссии, избавляя их от «нового порядка» и холокоста.

Советско-германский пакт нужно оценивать в контексте реальной политики того времени, которая почти всегда сводилась к территориальным переделам по праву сильного. (Это относится и к Версальскому договору 1919 г., который столь основательно перекроил карту континента, что это спровоцировало многие конфликты и в конечном итоге привело к возрождению германской экспансии).

Оккупация гитлеровцами Польши подтвердила правильность решения, принятого советским руководством. Великобритания и Франция бросили поляков на произвол судьбы и, не теряя надежды на конфронтацию Германии и СССР, сделали выбор в пользу так называемой странной войны (велась на протяжении более восьми месяцев, существенно облегчив гитлеровскую агрессию против стран Европы и Советского Союза).

15 сентября было заключено перемирие между СССР и Японией и в тот же день в Белорусский и Киевский военные округа поступила директива перевести все входившие в них соединения и части в состояние боевой готовности. 17 сентября Красная армия вступила на территорию Польши с указанием не выдвигаться дальше рубежа Вильнюс-Ломжа-Буги, не использовать оружие против польской армии, если та не начнет боевых действий, не бомбить с воздуха и не обстреливать из артиллерии города и населенные пункты. Строго запрещалось нарушать границы соседних государств-Латвии, Литвы, Румынии. Польский главнокомандующий Э.Рыдз-Смиглы, еще находясь на территории Польши, отдал приказ не вступать в боевые действия с частями Красной армии.

Польский поход Красной армии обеспечил воссоединение украинского и белорусского народов в новых границах СССР. Были заняты только области, оккупированные Польшей в 1920-1921 гг. Практически повсеместно советские войска вышли на «линию Керзона», которую в 1919 г. Верховный совет Антанты предложил считать восточной границей Польши.

Известный британский политический и государственный деятель Д.Ллойд-Джордж подчеркивал после событий сентября 1939 г.: «СССР занял территории, которые не являются польскими и были захвачены Польшей после Первой мировой войны... Было бы безумием поставить русское продвижение на одну доску с продвижением Германии».

Не менее показательно высказывание Уинстона Черчилля: «В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на Запад исходные позиции германских армий с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. ...Если их политика и была холодно расчетлива, то она была в тот момент в высокой степени реалистичной».

Четко и взвешенно охарактеризовал «польский поход» современный российский историк А.В.Шубин (книга «Мир на пути к войне»): «СССР нанес удар по Польскому государству в сентябре 1939 года, но участвовал только в действиях против Польши, но не против Великобритании и Франции. Если оставаться на почве исторической науки, СССР вступил в мировую войну 22 июня 1941 года. А в вооруженную борьбу с фашизмом СССР вступил де-факто в Испании в 1936 году, а с японской агрессией – в 1937 году в Китае».

Важно подчеркнуть: СССР не находился в состоянии войны с Польшей, что признавалось правящими кругами западных стран и польским правительством в эмиграции.

Ни Лондон, ни Париж не рассматривали вмешательство СССР как «агрессию», не заявили в этой связи официальных протестов Москве. Англичане и французы исходили из того, что советско-германские договоренности просуществуют недолго, особенно в условиях, когда вооруженные силы двух государств вышли на линию непосредственного соприкосновения.

Это обстоятельство находило тревожным и советское правительство, понимая, что войны с гитлеровцами рано или поздно не избежать, особенно после утраты «польского буфера». Однако свои «буферные функции» все еще выполняли государства Балтии, и Советский Союз был жизненно заинтересован в сохранении их независимости. Поэтому, заключая осенью 1939 г. пакты о взаимопомощи с Латвией, Литвой и Эстонией, Москва не стремилась к их «советизации». Ее позиция меняется только к лету 1940 г., после разгрома гитлеровцами англо-французских войск и захвата ими всей Западной Европы. Балтия стояла на очереди, и расклад был ясен: или Литва, Латвия и Эстония присоединяются к СССР, или входят в зону оккупации нацистской Германии.

Таким образом, начальный период войны Советский Союз встречал на стратегически выгодных для себя позициях. Не присоединившись ни к одной из воюющих сторон, придерживался политики нейтралитета и использовал сложившуюся ситуацию для упрочения своих военно-политических и экономических позиций.

В заключение отметим, что любое событие прошлого должно рассматриваться в контексте конкретной эпохи, а не подгоняться под умозрительные схемы в угоду «исторической политике». Нашим противникам, ставящим на одну доску гитлеризм и сталинизм, следует напоминать о неоспоримых фактах.

После прихода Гитлера к власти СССР в течение длительного периода оставался единственной державой, сдерживавшей осуществление его агрессивных замыслов и настаивавшей на объединении усилий европейских стран для сохранения мира. Для Гитлера, положившего принципы расизма и национализма в основу своего государственного курса, планировавшего массовое уничтожение евреев, цыган, славян и всех «недочеловеков», советский интернационализм представлялся абсолютным злом, и Советский Союз воспринимался как главный враг Третьего рейха.

Подписание советско-германского договора явилось исключительной мерой в исключительных обстоятельствах, единственной альтернативой новому Мюнхенскому сговору, на этот раз – за счет СССР, который на том этапе переиграл Великобританию и Францию на их собственном поле, следуя ими же предложенным правилам. Как бы ни оценивать советскую политику на начальном этапе Второй мировой войны, в конечном итоге именно Советский Союз разгромил нацизм, освободил Европу и спас от уничтожения европейскую демократию.